"Когда я впервые начал посещать "Воскресенье", - показывал 3 января 1929 года на следствии Всеволод Бахтин, - и присмотрелся к тому, что там происходит, то для меня стало ясно, что "Воскресенье" - не просто кружок интеллигентных людей, связанных общим культурным интересом, а нечто, что почти можно назвать религиозной сектой. Об этом говорило существование своей обрядности: свои молитвы, свои праздники по кругу. Впечатление усиливалось тем обстоятельством, что руководители и члены, избегая говорить об этом подробно и полно, несомненно придавали этой обрядности очень большое значение. Я как новое лицо, естественно, захотел узнать смысл и происхождение обрядов, дабы не поступить религиозно, безответственно связывая себя с чем-то неизвестным. К моему удивлению, попытки расспросить встречали весьма уклончиво, а на настоятельные вопросы отвечали довольно решительным отпором. В частности, никоим образом нельзя было добиться, каково происхождение "своих" молитв. В результате у меня сложилось убеждение, что я не могу участвовать в религиозной жизни объединения, религиозное лицо которого мне неизвестно, и даже более того, со временем всё более и более затемняется. Наряду с этим постепенно всё крепло подозрение, что религиозные искания "Воскресенья" для меня, как для православного человека, неприемлемы. Подозрение, ибо повторяю, что ничего определённого в ответ на свои сомнения я добиться не мог.

Приблизительно также как и я думали некоторые другие члены "Воскресения" (Васильев, Пигулевская, Вахрушева, Герман, моя жена). Так как у нас была потребность в религиозном общении и так как в "Воскресеньи" она по указанным причинам не могла удовлетвориться, то мы решили собираться отдельно. К нам вначале примкнул Смотрицкий П.Ф., но очень быстро порвал с нами. Новое объединение по традиции не имело какого-либо названия, а именовалось днём недели, когда мы встречались, т.е. "Среда". Особенностью "Среды" было то, что в неё входили только определённо православные люди, поддерживающие живую религиозную связь с Церковью. Внешним признаком этого должно было служить то, что каждый из участников "Среды" говел не реже двух раз в год. Задачей "Среды" было оказывать помощь друг другу в личной религиозной жизни, причём члены "Среды" воспринимались как лично близкие люди. Иными словами, "Среда" должна была быть маленькой религиозной общиной православных людей. Встречи наши мы посвящали чтению (Евангелие, духовная литература) и общей молитве. Из вошедших первоначально в "Среду" людей большая часть постепенно отходила, так что в 1928 г. нас оставалось только четверо (я, жена, Вахрушева, Васильев), вернее даже трое (я, жена, Васильев) и Вахрушева поддерживала связь нерегулярно. Тем не менее, мы не прекращали наших встреч по средам, которые приняли, таким образом, совсем интимный характер (но сохранили общую молитву и чтение вслух)"[9].

Явное желание А.А.Мейера превратить организацию в масонскую ложу привело в конце 1928 года к тому, что часть членов "Воскресенья" вынуждена была порвать с ним. Этому событию предшествовала попытка руководителей организации выявить предварительно наиболее близких им по духу людей.

2 декабря 1928 года после перерыва в деятельности "Воскресенья", устроенного из конспиративных соображений, на квартире Половцевой состоялось собрание, поставившее всех перед фактом перехода "Воскресенья" к новым методам работы. Присутствовали А.А.Мейер, П.Ф.Смотрицкий, К.А.Половцева, Е.П.Иванов и другие - всего 10 человек. В докладе о религиозном и культурном положении населения нынешней России К.А.Половцева осветила падение религиозности среди населения, уничтожение русской культуры и указала, какие обязанности в связи с этим падают на членов организации. Она предупредила, что для серьёзной и успешной работы нужна сильная, дисциплинированная организация с членами, не считающимися с личным благополучием. В самом конце доклада она попросила высказаться, и если есть колеблющиеся, не желающие рисковать, то, заявила она, они обязаны об этом сообщить немедленно секретарю организации - Тамаре Наумовне Арнсон и раз и навсегда уйти из её состава.

После этого Т.Н.Арнсон огласила новый устав "Воскресенья", суть которого сводилась к следующему: 1) люди мы все церковные; 2) Христос и свобода; 3) скрещивание религиозного и социального вопросов; 4) о культурности церковных людей. Смысл устава принципиально менял лицо и задачи кружка. "Воскресенье" было объявлено организацией людей разных вероисповеданий, религиозной лишь постольку, поскольку она занимается обсуждением религиозных вопросов.

В ходе обсуждения вопроса часть собравшихся (В.В.Бахтин, Е.П.Иванов, М.В.Юдина, Е.О.Тиличева, А.Г.Дмитрук) выразили свое несогласие с тезисами и покинули собрание, заявив о выходе из "Воскресенья". Среди членов организации произошёл, таким образом, раскол. Это было, как показали дальнейшие события, началом её конца.

К этому времени А.А.Мейер и его коллеги уже находились под наблюдением ОГПУ. 8 декабря 1928 года был арестован В.В.Бахтин, 11 декабря А.А.Мейер, а вслед за ними и другие члены организации. Начались допросы.

В известной мере, дело "Воскресенья" - это прямое следствие дела "Братства преподобного Серафима Саровского" (1928 г.). Дело это решилось постановлением Коллегии ОГПУ в октябре 1928 года. А уже в ноябре в ОГПУ стали поступать сведения о сборе средств и вещей в пользу осуждённых. Заинтересовавшись этим сообщением, ОГПУ быстро установило, что занимались этим избежавшие суда коллеги осуждённых: студент Института гражданских инженеров Лев Косвен, врач-психиатр Модест Моржецкий, лектор политпросвета Наталья Бурцева и преподаватель педагогического института им. А.И.Герцена Александр Сухов[10]. Все четверо были арестованы, после чего в ходе допросов (Косвен, Моржецкий) выяснилось, что кроме ликвидированного ОГПУ "Братства Серафима Саровского" во главе с Иваном Михайловичем Андреевским, на свободе остаются члены ещё одного интеллигентского сообщества, находившиеся с ним в тесной связи.

Так следствие вышло на т.н. "Содружество пяти" (И.М.Андреевский, к этому времени уже осуждённый, С.А.Алексеев (Аскольдов), В.Н.Финне, Н.А.Молочковский и Б.В.Сланский), "составлявшее как бы коллегию по руководству "Братством Серафима Саровского"". В конце ноября 1928 года все они были арестованы. Не приходится отрицать сам факт близости И.М.Андреевского и других членов т.н. "Содружества пяти". Как и он, арестованные Н.А.Молочковский и В.Н.Финне были врачами-психиатрами, Б.В.Сланский - студент медицинского института. Однако в том, что они составляли коллегию по руководству "Братством Серафима Саровского" и "Космической академии наук" (руководитель Э.К.Розенберг), члены которой к этому времени также были осуждены - позволительно усомниться. Скорее всего, это был домысел следователей ОГПУ.

Сомнительно также и то, что "Содружество пяти" имело какое-то отношение (хотя бы и через И.М.Андреевского) к кружку бывшего бухгалтера Госторга Григория Тайбалина, как то утверждало следствие. Во всяком случае, сами арестованные этого не подтвердили, хотя и признали, что были осведомлены о существовании кружков.

В дальнейшем в ходе следствия выяснилось также, что осуждённый по делу "Братства Серафима Саровского" бывший профессор Петроградского университета С.А.Алексеев (Аскольдов) входил, наряду с ним, в ещё одну подпольную организацию под названием "Воскресенье". Каких-либо конкретных данных о составе этой таинственной организации не было, и только в результате длительного и, надо сказать, профессионального агентурного наблюдения ОГПУ удалось получить о ней необходимые сведения. Они то и послужили основанием для проведённых в декабре 1928 года - январе-феврале 1929 года арестов членов этой организации и связанных с ней кружков.

Первое время после ареста в ходе предварительного следствия почти все арестованные отказывались от дачи показаний. Принципиальную позицию отказа от сотрудничества занял А.А.Мейер, отказавшийся от дачи каких-либо показаний по существу дела.

"С самого возникновения Религиозно-философского общества в Ленинграде в 1906 (1907 - Б.В.) году, - показывал он 5 января 1929 года, - я начал в нём работать. В Религиозно-философском обществе было много различных течений. Я примыкал тогда к тому течению, которое представлено было Мережковским и Карташевым. Сущность этого учения сводилась к борьбе за освобождение христианства от связи с монархизмом. Во время революции РФО прекратило существование (в марте 1917 года). В конце 1917 года Карташев уехал за границу. Мережковский ещё года два был в России, работал в Публичной библиотеке. Уже тогда мы разошлись с Мережковским в понимании происходивших социальных процессов. Именно поэтому Мережковский не был привлечён тогда мною к работе моего кружка, в котором, по существу, продолжалась работа того течения в РФО, к которому примыкал и я. Основная установка моя в вопросе "религия и революция" сводится к следующему: религия не частное, и не национальное дело. Религия не может быть безразлична к историческим путям человечества. Христианская религия в принципе своём утверждает преодоление индивидуализма и в этом главный путь смычки христианства с социальной революцией" [11].

Ближайшим помощником и единомышленником А.А.Мейера по "Воскресенью" являлась, как уже отмечалось, Ксения Анатольевна Половцева, бывший секретарь РФО, с которой он состоял в так называемом гражданском браке, не порывая, впрочем, официально и с законной женой - Прасковьей Аркадьевной Мейер, от которой имел двоих детей: дочь Марию и сына Аркадия. Что касается К.А.Половцевой, то она к этому времени, судя по всему, была уже разведена с П.Д.Васильевым, кстати, тоже членом этого братства.

"Я, нижеподписавшаяся, Половцева Ксения Анатольевна, 42 лет, бывшая дворянка проживающая Петроградская сторона Малый проспект, дом 7 кв.10, работающая зав. библиотекой завода "Электроаппарат", разведённая, муж - артист б. Мариинского театра, неимущая, беспартийная, сочувствую советской власти. - показывала она 25 декабря 1928 года. - Образование - Высшие женские строительные курсы. Архитектор.

Сознаюсь в том, что действительно активно работала с моим мужем Мейером в объединении "Воскресенье". Объединение берёт фактически своё начало от инициативной группы во главе с Федотовым, который в данное время в Париже. Федотов служил с моим мужем Мейером в Публичной библиотеке. Однажды Мейер придя домой, позвал меня к Федотову на совещание инициативной группы. Здесь присутствовали: Анциферов с женой, я с Мейером, Преображенская Лидия Васильевна и её приятельница, фамилии которой я не помню. На этом совещании Федотов сделал доклад на тему: "Пойдут ли церковь и религиозное движение вместе?". Обсуждали, но естественно ни к какому результату не пришли. Так этот вопрос остаётся до сих пор для нас не решенным. Прочли молитву: "Отче наш", кончили чаем и угощением. Решили впредь также собираться. После этого первого совещания собирались на квартире у Федотова, почти ежемесячно. Бывал, несколько раз Гревс. Деятельное участие принимал Шайтан. Бывал Курицын Владимир Николаевич, архитектор Пумпянский, Пигулевский, Оттен Евгения Оскаровна, Покровский Александр Михайлович, ещё какие-то люди приходили, фамилии которых я не знаю. Одновременно бывали ныне находящиеся за границей Маркович Наталья Николаевна, Алина Карловна и Вероника. Федотов разработал детальные тезисы, положенные в основу работы и обсуждения нашего объединения. Я сама составила и начертила графическую схему. Так продолжалось до отъезда Федотова за границу т.е. до 1925 года. После отъезда Федотова вскоре уехали за границу также Маркович Вероника и Алиса Карловны, Бауман Анна Ивановна. Наступил второй период. Остались Мейер, я, Смотрицкий с женой, Дмитрук Анна Герасимовна, Максимович Алексей Яковлевич, Некрасова Клавдия Ильинична, Лишкина Анна Леонидовна, Арнсон Тамара Наумовна, Дедок Анастасия Анатольевна, и Фёдорова Лена. Продолжали собираться ежемесячно в разных местах преимущественно у Смотрицкого и последние два раза у меня на квартире На этих собраниях прорабатывались аналогичные вопросы, иногда с молитвами. Помимо этого у Смотрицкого был ещё свой кружок. Последнее время собрания проводились у меня. 2 декабря 1928 года было поставлено задачей выявить всех лиц, которые будут серьёзно прорабатывать все вопросы поставленные общиной "Воскресенье". Для этого я предварительно с Арнсон разработала тезисы. Сущность их сводилась к следующему: 1) люди мы все церковные, 2) Христос и свобода, 3) скрещивание религиозного и социального вопросов, 4) о культурности церковных людей. Собралось человек двенадцать-четырнадцать. Когда собрались, я объяснила, почему я собрала их. Смысл моего обращения сводился к тому, что необходимо было окончательно выявить, остались ли ещё люди сочувствующие идее "Воскресенья" и кто из них остался верен ей. После моего обращения Арнсон зачитала составленные мною тезисы. Некоторые из присутствующих не были согласны, возражали и ушли. Например Юдина, Иванов, Бахтин и его жена. Остальные были согласны. Наметили собраться 24 декабря 1928 года у Смотрицкого. В намеченный день действительно собрались у Смотрицкого, обсуждали результаты организационного собрания. Констатировали, что откликнулись не все. Одновременно говорили о молитве, как молиться. Решили употреблять молитвы церковные, а не своими словами. Решили и впредь встречаться по возможности регулярно. Информацию о религиозном движении в рядах эмиграции получали со слов Мейера. Приятельница жены Федотова в 1926 или 1927 гг. ездила за границу в Париж, виделась там с Федотовым, о чём рассказала Мейеру, а он в свою очередь - мне. Я знаю, что у Мейера была книга, сочинённая Федотовым "Митрополит Филипп", изданная за границей в 1928 году. Откуда взята эта книга, мне неизвестно. В своё время я также видела у Мейера заграничный журнал религиозного направления. Откуда он взял его, я тоже не знаю. Протокол записан с моих слов правильно, в чем и подписываюсь".

Допрошенная в тот же день дополнительно, К.А.Половцева сообщила:

"В дополнение своих чистосерцечных показаний показываю, что лиц, связывающих Мейера с за границей я знаю лишь двух, 1 - подруга жены Федотова, кажется Маргарита, фамилия возможно Грюнвальд. Помню, что жена Федотова называла её Маргаритой. Маргарита ездила в Париж в 1927 году по командировке её учреждения. По возвращении своём из Парижа она Мейеру рассказала, а он в свою очередь мне, следующее. Подробно о личной жизни Федотова говорила, что Федотов читает лекции в Богословском институте, встречается часто с молодёжью. Но идеологически он совсем одинок. О Карташеве рассказывала, что он занимается общественной деятельностью, у него бывает очень много людей и он вообще живёт на широкую ногу. Говорили о его личной жизни, что Карташев женился и у него есть ребёнок. Параллельно рассказывал, что у них есть церковь (переоборудованный костёл), расписанная русским художником. Недалеко от него есть общежитие, где живут молодой Струве, сделавшийся священиком, Вместе с этим могу заявить, что второе лицо которое ездило в Париж и рассказывало то же самое является Добиаш-Рождественская. Больше о заграничных связях Мейера я не знаю. Протокол написан правильно, в чём и подписываюсь К.Половцева"[12].

Весьма уклончивые и неопределённые показания дали в ходе следствия Т.Н.Арнсон, А.П.Смирнов, Е.В.Корш, Т.Н.Гиппиус, Б.М.Назаров, Э.А.Зыкова, Н.А.Александров, Г.Г.Тайбалин и Е.А.Тайбалина, Б.В.Бахтин, И.А.Аполлонская-Стравинская, Т.М.Смотрицкая, А.П.Сухов. Однако в дальнейшем такую принципиальную позицию выдержать удалось далеко не всем. Благодаря показаниям Всеволода Бахтина, Евгения Иванова, Павла Смотрицкого и ряда других арестованных, согласившихся в конце концов на "откровенные" показания (правда, с условием не называть личностей), общая картина истории и функционирования организации прояснилась вполне.

В итоге следствию удалось обнаружить или проявить, по крайней мере, пять кружков ленинградской интеллигенции, общее руководство которыми восходило, согласно версии ОГПУ, к А.А.Мейеру: "Содружество" (руководитель А.А.Мейер), "Переоценка ценностей" (руководитель до 1925 г. Г.П.Федотов), "Кружок медиевистов" (руководитель И.М.Гревс и О.А.Добиаш-Рождественская), "Культурный уголок" (руководитель П.Ф.Смотрицкий), кружок Г.Г.Тайбалина. Состав же их оказался следующим.

Кружок Мейера "Содружество" (собирался по пятницам): Вахрушева Елизавета Михайловна, Лишкина Анна Леонидовна, Максимович Алексей Яковлевич, Ганьковский Дмитрий Михайлович, Якобсон Фаня Германовна, Давыдова Евгения Владимировна, Федорова Елена Семеновна, Арнсон Тамара Наумовна, Дмитрук Анна Герасимовна, Воронид Николай Степанович, Некрасова Клавдия Ильинишна, Зыкова Эликонида Александровна, Лаббе Эмилия Васильевна.

Кружок Федотова "Переоценка ценностей" (собирался по вторникам): Юдина Мария Вениаминовна, Батурина Александра Николаевна, Шилов Иван Андреевич, Гиппиус Вера Альбертовна, Мишонов Алексей Михайлович, Спиро Мария Семеновна, Пумпянский Лев Васильевич, Покровский Николай Александрович, Потулов Иван Ерофеевич.

Кружок Гревса и Добиаш-Рождественской (собирался по субботам): Федотов Георгий Петрович, Бахтин Всеволод Владимирович, Пигулевская Нина Викторовна, Герман Вера Петровна, Люблинский Владимир Сергеевич, Ушаков Сергей Александрович, Тиханова-Клименко Мария Александровна, Гуковский Матвей Александрович, Штерн Георгий Александрович, Винберг Нина Анатольевна, Люблинская Александра Дмитриевна, Скржинская Елена Чеславовна, Вальтер Георгий Ульрихович, Тубянский Илья Давыдович.

Кружок Смотрицкого "Культурный уголок" (собирался по четвергам): Арнсон Тамара Наумовна, Мишенов Сергей Михайлович, Грузова Валентина Сергеевна, Кареев Константин Николаевич, Приселков Сергей Васильевич, Венгировская Стелла Георгиевна, Жуков Владимир Акимович, Палей Петр Николаевич, Муликовская Елизавета Павловна, Платунов Борис Аркадьевич, Мухина Анна Ивановна, Спиро Мария Семеновна, Пешекирова Мария Сергеевна, Туманова Нина Владимировна, Баканова Екатерина Михайловна, Лукина Мария Васильевна, Волкович Михаил Михайлович, Ганьковский Дмитрий Михайлович, Якобсон Фаня Германовна Гелландер Рудольф Оттович, Штейн Михаил Петрович.

Кружок Тайбалина: Аполлонская-Стравинская Инга Александровна, Дидерикс Михаил Михайлович, Вальдгарт Павел Петрович, Бельгардт Валериан Валерианович, Бахтин Борис Владимирович, Роменская Вера Васильевна, Кенель Александр Александрович, Мюллер Василий Фёдорович, Катенина Анна Алексеевна, Аничков Игорь Евгеньевич, Барковский Михаил Михайлович, Миханков Андрей Михайлович, Таубе Сергей Михайлович, Конюченко Андрей Тимофеевич.

Сам факт существования этих кружков не подлежит сомнению. Менее очевидна центральная организующая роль А.А.Мейера и "Воскресенья" в их возникновении и деятельности. Даже в самом "Воскресеньи" среди членов его не было должного идейного единства. Наряду с либерально-масонским ядром его во главе с А.А.Мейером и К.А.Половцевой достаточно сильные позиции в кружке имели представители энергично противостоящего ему православно-монархического направления[13]. Правда, в "Воскресеньи" они были в меньшинстве. Однако в ряде других кружков (Григория Тайбалина, Бориса Назарова, Ивана Андреевского (Хельфернак, "Братство Серафима Саровского"), Эдуарда Розенберга ("Космическая академия наук")) ситуация была принципиально иной и тон в них задавали не либералы, а резко православные люди. Сбить их с толку было не так то просто.

Как бы то ни было, притянув к "Воскресенью" более или менее с ним связанные (по крайней мере, идейно) кружки и группы, следствие получило возможность раскрутить на этом материале крупнейшее даже по тем временам "интеллигентское дело".

Оказывается, как гласит Обвинительное заключение по нему[14], "вскоре после Октябрьской революции некоторые учёные последователи идеалистических течений в науке, профессора Духовной Академии и бывшие общественные деятели, оказавшиеся отстранёнными от преподавательской и общественной работы, устроились при содействии двух академиков в аппарате Академии Наук, Публичной библиотеке, музеях и научных институтах. Не участвуя в общественной жизни и наблюдая за укреплением ненавистного им государственного строя в конце 1917 года в квартире одного из академиков членов ЦК партии кадетов при участии профессора государственного университета (тоже кадета) И.М.Гревса собрались несколько человек для обсуждения вопросов как сохранить чистоту русской интеллигенции от влияния новых идей. В результате был признано желательным организовать встречи интеллигентных одинаково мыслящих людей, с таким расчётом, чтобы не нарушить старых традиций и, главным образом, сохранить своё влияние на своих бывших учеников, молодых учёных и подрастающую молодёжь. Для опыта было решено связаться с проживавшим в Москве бывшим князем Д.И.Шаховским, организовавшим там кружок молодёжи из своих близких знакомых. Результаты этих переговоров сказались сразу же. В декабре 1917 года создаётся маленький кружок (ядро) из членов бывшего Петроградского религиозно-философского общества - сотрудников Публичной библиотеки и Академии Наук Карташева Антона Владимировича, бывшего министра Временного правительства по делам вероисповедания, Половцевой Ксении Анатольевны, дочери придворного чиновника, Мейера Александра Александровича - бывшего духовного проповедника, Гревса Ивана Михайловича - профессора университета, бывшего орловского помещика Федотова Георгия Петровича, ученики Гревса и др., положивших начало регулярным собраниям на частных квартирах для обсуждения тенденций политических событий в России".

Так было положено начало созданию подпольной "контрреволюционной" организации правой интеллигенции под названием "Воскресенье".

"Во главе организации стояли бывшие активные деятели Петроградского религиозно-философского общества и за всё время своего существования организация насчитывала до 110 членов.

"Воскресенье" было связано с парижской белой эмиграцией в лице активных политических деятелей: члена группы "Борьба за Россию" и председателя Всеэмигрантского национального комитета Антона Владимировича Карташева и активного деятеля Союза христианской молодёжи в Париже - Георгия Петровича Федотова, которым регулярно посылалась информация о деятельности организации.

Лидеры "Воскресенья" из разных источников получали белоэмигрантские газеты и литературу.

Имея своей конечной целью свержение Советской власти, организация задачей текущего дня ставила создание крупного общественного движения против существующей политической системы.

Пытаясь создать такое движение, организация широко использовала религиозные и националистические настроения той интеллигенции, которая, благодаря своему враждебному отношению к Советской власти, оказалась выбитой из колеи общественной жизни.

Из этой интеллигенции организация по плану создавала целую сеть подпольных кружков, которыми руководили отдельные члены организации и для которых подлинные её политические цели маскировались целями борьбы с культурной и религиозной политикой Советской власти.

Помимо систематической антисоветской пропаганды в своих кружках, организация проводила широкую агитацию всюду, куда могли проникнуть её члены (церкви, вузы, школы и частные квартиры) и распространяла антисоветские материалы, которые печатались силами и средствами организации"[15].

Из 110 человек, прошедших за всё время существования "Воскресенья" через его кружки и группы к ответственности, в конечном счёте, было привлечено всего 70. Материалы в отношении И.М.Гревса, О.А.Добиаш-Рождественской и Л.С.Косвена были выделены в самостоятельное производство. "По своему социальному прошлому, - отмечалось в обвинительном заключении, - члены организации - осколки бывшего дворянского сословия, уничтоженного революцией, среди них дети бывших помещиков, дворцовых чиновников, бывшие статские советники и их жёны, бывшие офицеры, попы и монахи". И это правда. Перед нами действительно представители "старого дворянского класса", дореволюционной русской интеллигенции. Практически все обвиняемые - из дворян и имели высшее образование.

Не менее существенно, однако, и другое. Наряду с попами (С.П.Мачихин, П.И.Жарков), монахами (Е.А.Зыкова, Г.М.Егоров) и бывшими офицерами (Н.А.Александров, С.М.Таубе, Г.Г.Тайбалин, А.В.Розеншильд-Паулин), как, впрочем, и библиотекарями (В.В.Бахтин, Н.В.Стебницкая-Пигулевская - ГПБ), певцами (П.Д.Васильев - бывший муж К.А.Половцевой), врачами (В.А.Дегтярёва, М.Н.Моржецкий, Н.А.Молочковский), художниками (С.Г.Венгировская), студентами (М.М.Дитерихс, М.М.Волкович, Б.В.Сланский, А.Я.Максимович), среди проходивших по делу свыше трети оказались всё же преподавателями высших и средних учебных заведений Ленинграда. Это: А.А.Мейер (Петроградский богословский институт), А.П.Смирнов (Институт истории искусств), Е.Л.Тенчинская (108-я сов. школа), А.В.Болдырев (ЛГУ), Б.В.Бахтин (33-я сов. школа), Н.А.Александров (108-я сов. школа), А.П.Сухов (Педагогический институт им. А.И.Герцена), А.А.Дедок (32-я сов. школа), Е.М.Вахрушева (51-я сов. школа), А.П.Алявдин (ЛГУ), П.П.Вальдгардт (Центральный музыкальный техникум), С.В.Присёлков (доцент и проректор Академии художеств), О.В.Яфа (157-я сов. школа).

Очевидно, что остриё репрессий второй половины 1920-х годов было направлено не столько против старой интеллигенции вообще, о "вредительстве" которой много говорилось в то время, сколько против её наиболее активной, духовно развитой, думающей части.

Уже в мае 1929 года следствие по делу "Воскресенья" было закончено и за подписями начальника СОУ В.Р.Домбровского и ПП ОГПУ в ЛВО С.А.Мессинга ушло в Москву на рассмотрение коллегии ОГПУ. Участь обвиняемых была решена последней 22 июля 1929 года. Наиболее суровое наказание - 10 лет концлагерей - было определено А.А.Мейеру, Э.А.Зыковой, П.Ф.Смотрицкому и К.А.Половцевой. А.М.Мишенов, С.П.Мачихин, Г.Г.Тайбалин, М.М.Бахтин, А.В.Болдырев, Т.Н.Арнсон, А.И.Голубинский, А.Я.Максимович, Е.А.Назарова-Заржецкая, А.В.Розеншильд-Паулин, Н.В.Стебницкая-Пигулевская, Н.В.Спицын и П.П.Сланский получили по 5 лет концлагерей. По 3 года получили: В.В.Бахтин, Б.В.Бахтин, Л.А.Барышева, П.П.Вальдгардт, М.М.Волкович, Т.Н.Гиппиус, В.С.Грузова, А.Л.Лишкина, Н.А.Молочковский, К.И.Некрасова, А.П.Сухов, Б.В.Сланский, М.М.Таубе и С.М.Таубе, В.Н.Финне, О.В.Яфа, В.П.Герман, В.Ф.Штейн, Е.Л.Тенчинская, Н.П.Анциферов. Более мягкое наказание - 3 года ссылки - было определено А.А.Дедок, И.Н.Дукельской, Е.С.Бахтиной, Н.Б.Бурцевой (Гришковской, Долбёжневой), С.Г.Венгировской-Присёлковой (урожд. Коган), С.В.Присёлкову, Е.П.Иванову, А.А.Катениной, М.Н.Маржецкому, А.Ф.Мушниковой, Т.М.Смотрицкой, Е.А.Тайбалиной, Е.Н.Харламовой, М.И.Шалиско, Г.М.Егорову, М.К.Гринвальд, Е.В.Корш, П.И.Жаркову, И.А.Аполлонской-Стравинской. 3 года концлагерей получила В.А.Дегтярёва, но ввиду преклонного возраста подсудимой наказание ей было смягчено - 3 года ссылки. В отношении остальных: Е.О.Оттен-Тиличеевой, М.М.Дитерихса, К.Н.Кареева (сын известного историка) и других - решено было ограничиться условным наказанием - лишением их права проживания в Москве, Ленинграде и ряде других городов СССР с обязательным прикреплением к определённому месту жительства сроком на три года.